Неточные совпадения
Муразов поклонился и прямо от
князя отправился к Чичикову. Он нашел Чичикова уже в духе, весьма покойно занимавшегося довольно порядочным обедом, который был ему принесен в фаянсовых судках из какой-то весьма порядочной кухни. По первым фразам разговора старик заметил тотчас, что Чичиков уже успел переговорить кое с кем из чиновников-казусников. Он даже понял, что сюда вмешалось невидимое участие знатока-юрисконсульта.
Он сходил и принес ответ странный, что Анна Андреевна и
князь Николай Иванович с нетерпением ожидают меня
к себе; Анна Андреевна, значит, не захотела пожаловать. Я оправил и почистил мой смявшийся за ночь сюртук, умылся, причесался, все это не торопясь, и, понимая, как надобно быть осторожным,
отправился к старику.
Так болтая и чуть не захлебываясь от моей радостной болтовни, я вытащил чемодан и
отправился с ним на квартиру. Мне, главное, ужасно нравилось то, что Версилов так несомненно на меня давеча сердился, говорить и глядеть не хотел. Перевезя чемодан, я тотчас же полетел
к моему старику
князю. Признаюсь, эти два дня мне было без него даже немножко тяжело. Да и про Версилова он наверно уже слышал.
Раз, например, именно в последнее время, он вошел, когда уже я был совсем одет в только что полученный от портного костюм и хотел ехать
к «
князю Сереже», чтоб с тем
отправиться куда следует (куда — объясню потом).
В десять часов я намеревался
отправиться к Стебелькову, и пешком. Матвея я отправил домой, только что тот явился. Пока пил кофей, старался обдуматься. Почему-то я был доволен; вникнув мгновенно в себя, догадался, что доволен, главное, тем, что «буду сегодня в доме
князя Николая Ивановича». Но день этот в жизни моей был роковой и неожиданный и как раз начался сюрпризом.
— Да? Так я и подумал. Вообразите же, то дело, про которое давеча здесь говорил Версилов, — что помешало ему вчера вечером прийти сюда убедить эту девушку, — это дело вышло именно через это письмо. Версилов прямо, вчера же вечером,
отправился к адвокату
князя Сокольского, передал ему это письмо и отказался от всего выигранного им наследства. В настоящую минуту этот отказ уже облечен в законную форму. Версилов не дарит, но признает в этом акте полное право
князей.
От
князя на моем Матвее я
отправился прямо — поверят ли
к кому? —
к Стебелькову!
В тридцати верстах от него находилось богатое поместие
князя Верейского.
Князь долгое время находился в чужих краях, всем имением его управлял отставной майор, и никакого сношения не существовало между Покровским и Арбатовым. Но в конце мая месяца
князь возвратился из-за границы и приехал в свою деревню, которой отроду еще не видал. Привыкнув
к рассеянности, он не мог вынести уединения и на третий день по своем приезде
отправился обедать
к Троекурову, с которым был некогда знаком.
Два дня спустя после сего посещения Кирила Петрович
отправился с дочерью в гости
к князю Верейскому.
— Вчерашний день от
князя Александра Ивановича получил высочайшее повеление
отправиться в действующую армию на Кавказ, счел обязанностью явиться пред отбытием
к его сиятельству.
— Вот видите,
князь: никто не прыгает из окошек, а случись пожар, так, пожалуй, и первейший джентльмен и первейшая дама выпрыгнет из окошка. Коли уж придет нужда, так нечего делать, и
к Настасье Филипповне наша барышня
отправится. А разве их там никуда не выпускают, ваших барышень-то?
Служанка вышла; Вера
отправилась было за ней, но воротилась и озабоченно подошла
к князю.
— Ваше сиятельство! Его превосходительство просят вас пожаловать
к ее превосходительству, — возвестил лакей, появляясь в дверях.
Князь отправился вслед за лакеем.
Три часа тому назад воротился он из Петербурга и, не заходя
к князю, прямо
отправился к Епанчиным.
Князя встретила девушка (прислуга у Настасьи Филипповны постоянно была женская) и,
к удивлению его, выслушала его просьбу доложить о нем безо всякого недоумения. Ни грязные сапоги его, ни широкополая шляпа, ни плащ без рукавов, ни сконфуженный вид не произвели в ней ни малейшего колебания. Она сняла с него плащ, пригласила подождать в приемной и тотчас же
отправилась о нем докладывать.
Нина Александровна укорительно глянула на генерала и пытливо на
князя, но не сказала ни слова.
Князь отправился за нею; но только что они пришли в гостиную и сели, а Нина Александровна только что начала очень торопливо и вполголоса что-то сообщать
князю, как генерал вдруг пожаловал сам в гостиную. Нина Александровна тотчас замолчала и с видимою досадой нагнулась
к своему вязанью. Генерал, может быть, и заметил эту досаду, но продолжал быть в превосходнейшем настроении духа.
— Вот что,
князь, — сказал генерал с веселою улыбкой, — если вы в самом деле такой, каким кажетесь, то с вами, пожалуй, и приятно будет познакомиться; только видите, я человек занятой, и вот тотчас же опять сяду кой-что просмотреть и подписать, а потом
отправлюсь к его сиятельству, а потом на службу, так и выходит, что я хоть и рад людям… хорошим, то есть… но… Впрочем, я так убежден, что вы превосходно воспитаны, что… А сколько вам лет,
князь?
Я
отправился прямо
к Алеше. Он жил у отца в Малой Морской. У
князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой квартире две прекрасные комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне чаще, особенно сначала, в первое время его связи с Наташей.
Рассказала Груша мне, что как ты, говорит, уехал да пропал, то есть это когда я
к Макарью
отправился,
князя еще долго домой не было: а до меня, говорит, слухи дошли, что он женится…
Пришли священники и еще раз поздравили знаменитого именинника с тезоименитством, а семинарист-философ, выступив вперед, сказал приветственную речь, начав ее воззванием: «Достопочтенный болярин!..»
Князь выслушал его очень серьезно и дал ему трехрублевую бумажку. Священнику, дьякону и становому приказано было подать чай, а прочий причет
отправился во флигель,
к управляющему, для принятия должного угощения.
На оборотной стороне билетика рукою
князя было написано: «Заезжал поблагодарить автора за доставленное мне удовольствие!» Прочитав фамилию и надпись, Калинович улыбнулся, и потом, подумав немного, сбросив с себя свой поношенный вицмундир, тщательно выбрился, напомадился, причесался и, надев черную фрачную пару,
отправился сначала
к Годневым.
—
Князь здесь, — проговорил, наконец, прапорщик, подведя ее
к двери со стеклами. — Желаю вам воспользоваться приятным свиданием, а себя поручаю вашему высокому вниманию, — заключил он и, отворив дверь, пустил туда даму, а сам
отправился в караульню, чтоб помечтать там на свободе, как он будет принят в такой хороший дом.
Когда Серебряный
отправился в Литву, Морозов воеводствовал где-то далеко; они не видались более десяти лет, но Дружина Андреевич мало переменился, был бодр по-прежнему, и
князь с первого взгляда везде бы узнал его, ибо старый боярин принадлежал
к числу тех людей, которых личность глубоко врезывается в памяти.
Ты ступай
к Елене теперь, а я
отправлюсь… ты думаешь,
к Аннушке? нет, брат, хуже:
к князю Чикурасову.
Отправился с визитом
к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший человек и запивушка, которого дядя мой,
князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель
к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
— Меня послал
князь Пожарский с грамотою
к нижегородцам, и я было уже совсем
отправился с одним только казаком, да Жигулин велел мне взять с собою этих ребят.
Часу в шестом пополудни Юрий и боярин Туренин
отправились в дом
к князю Черкасскому. Проходя городскою площадью, на которой никого уже не было, Ту-ренин сказал Юрию...
На другой день, часу в первом, Литвиное
отправился к Осининым. Он застал дома одного
князя, который тотчас же ему объявил, что у Ирины болит голова, что она лежит в постели и не встанет до вечера, что, впрочем, такое расстройство нимало не удивительно после первого бала.
Анну Михайловну очень удивляло, почему
князь не мог принять ее у себя и назначает ей свидание в ресторане, но от него это была уже не первая обида, которую ей приходилось прятать в карман. Анна Михайловна в назначенное время
отправилась с Дорой
к Вашету. Дорушка спросила себе чашку бульону и осталась внизу, а Анна Михайловна показала карточку, переданную ей лакеем
князя.
Князь Лев Яковлевич был этому чрезвычайно рад, но он находил невозможным, чтобы бедная дворянка бывала у его жены как будто какая-нибудь пришлая, не на равной ноге. «Через это люди не будут знать, как ее понимать», — рассудил он и тотчас же надел свой отставной полковничий мундир и регалии и
отправился из своего Протозанова в деревню Дранку с визитом
к бабушкиному отцу.
Все это, впрочем, разрешилось тем, что
князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и своего громадного состояния, — так как отец и мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея
отправился к добрейшей тетке своей Марье Васильевне, стал перед ней на колени, признался ей в любви своей
к Элизе и умолял ее немедля ехать и сделать от него предложение.
Выйдя от Анны Юрьевны,
князь отправился домой не в экипаже, а пошел пешком и, проходя по Кузнецкому, он вдруг столкнулся лицом
к лицу с шедшим
к нему навстречу Николя Оглоблиным.
В самый день именин княгиня, одетая в нарядное белое платье,
отправилась в коляске в католическую церковь для выслушания обедни и проповеди. Барон, во фраке и белом галстуке, тоже поехал вместе с ней.
Князь видел это из окна своего кабинета и только грустно усмехнулся. По случаю приглашения, которое он накануне сделал Елене, чтобы она пришла
к ним на вечер, у него опять с ней вышел маленький спор.
Не сознавая хорошенько сама того, что делает, и предполагая, что
князя целый вечер не будет дома, княгиня велела сказать Миклакову через его посланного, чтобы он пришел
к ней; но едва только этот посланный
отправился, как раздался звонок.
При окончательном прощании Жуквич снова протянул ей руку. Она тоже подала ему свою, и он вдруг поцеловал ее руку, так что Елену немного даже это смутило. Когда гость, наконец, совсем уехал, она
отправилась в кабинет
к князю, которого застала одного и читающим внимательно какую-то книгу. Елпидифор Мартыныч, не осмеливавшийся более начинать разговора с
князем об Елизавете Петровне, только что перед тем оставил его.
К счастью Миклакова, он после посещения
князя удержался и не пил целый вечер, на другой день поутру
отправился даже на службу, по возвращению с которой он и получил благодатную весточку от г-жи Петицкой.
Те единогласно отвечали, что ничего не имеют, и таким образом девятнадцатого декабря барон получил согласие на брак с княгиней, а в половине января была и свадьба их в присутствии опять-таки тех же близких и именитых родных покойного
князя,
к которым барон
отправился на другой день с своей молодой делать визиты, а после того уехал с нею в Петербург, чтобы представиться ее родным и познакомить ее с своими родными.
Стр. 52. «Подошедши
к Киеву, Олег послал Аскольду и Диру приглашение — явиться
к нему в стан для приветствия
князя Игоря, с которым он
отправлялся в Константинополь».
— «О, да вы
к тому же и льстец большой!» — заметил
князь, грозя пальцем, и, благосклонно улыбнувшись, важно
отправился к бюро.
Чтобы не иметь остановки в Аугсбурге, где Горнштейн должен был достать ей денег, она еще из Вирцбурга послала передового курьера
к трирскому министру, прося его поторопиться приисканием денег и уведомляя, что едет в Венецию, а вслед за нею
отправится туда и
князь Лимбург.
Бернарди, выслушав
князя Лимбурга, дал ему слово, при содействии Виельгорского, убедить Огинского
к немедленному отъезду в Венецию, куда уже
отправился князь Радзивил со множеством поляков, приверженцев Барской конфедерации.
Но расчеты пленницы не увенчались успехом. Голицын не обратил особого внимания на новое ее показание. Ему оставалось одно: исполняя повеление императрицы, обещать Елизавете брак с Доманским и даже возвращение в Оберштейн
к князю Лимбургскому. Приехав нарочно для того в Петропавловскую крепость, он прежде всего
отправился в комнату, занимаемую Доманским, и сказал ему, что брак его с той женщиной, которую знал он под именем графини Пиннеберг, возможен и будет заключен хоть в тот же день, но с условием.
На другой день
князь Голицын сам
отправился к ней. Он увещевал пленницу рассказать всю правду, подавал ей надежду на помилование, если она раскроет все без утайки и искренно раскается в преступных против императрицы замыслах. Она не отказалась ни от одного из данных прежде показаний и ни одного слова
к ним не прибавила. Больше всего допытывался у ней фельдмаршал, от кого получила она копии с духовных завещаний Петра I, Екатерины I и Елизаветы Петровны.
— Умоляю вас, — сказал он, обращаясь
к фельдмаршалу, — простите мне, что я отрекся от первого моего показания и не хотел стать на очную ставку с этою женщиной. Мне жаль ее, бедную. Наконец, я откроюсь вам совершенно: я любил ее и до сих пор люблю без памяти. Я не имел сил покинуть ее, любовь приковала меня
к ней, и вот — довела до заключения. Не деньги, которые она должна была мне, но страстная, пламенная любовь
к ней заставила меня покинуть
князя Радзивила и
отправиться с ней в Италию.
Прочтя письмо,
князь Голицын
отправился к пленнице, чтобы разъяснить два обстоятельства, о которых она упомянула.
Поезд тянулся непрерывною полосою, и в нем, в одной из повозок, находился
князь Стрига-Оболенский со своими гостями Назарием и Захарием. Не доезжая до высоких, настежь отворенных дворцовых ворот, все поезжане вышли из колымаг и возков и
отправились пешком с непокрытыми головами
к воротам, около которых по обеим сторонам стояли на карауле дюжие копейщики, в светлых шишаках и крепких кольчугах, держа в руках иные бердыши, а иные — копья.
Задумал он сейчас же
отправиться на побывку в Новгород, да царь сам кликнул его да и услал в Литву с письмом
к князю Курбскому.
За ним представились новгородские послы — опасчики, прибывшие просить у великого
князя опасных грамот для архиепископа Феофила и посадников, намеревавшихся
отправиться к нему для переговоров. Их было трое: староста Даниславской улицы, Федор Калитин, гражданин Житов и гражданин Мавков.
Сын
князя Оболенского-Стриги, Василий, с татарской конницей спешил
к берегам Мечи, с самим же великим
князем отправились прочие бояре,
князья, воеводы и татарский царевич Данияр, сын Касимов. Кроме того, молодой
князь Василий Михайлович Верейский, предводительствовавший своими дружинами, пошел окольными путями
к новгородским границам.
Наряженные на работу в княжеском парке крестьяне между тем тронулись из села. За ними
отправились любопытные, которые не работали в других местах княжеского хозяйства. Поплелся старый да малый.
Князь Сергей Сергеевич после ухода Терентьича сошел с отцом Николаем в парк и направился
к тому месту, где стояла беседка-тюрьма.